- Как всё-таки беременность смогла избавить меня от яда? - спросила она так, будто ни на секунду не сомневалась в причине своего исцеления.

- На этот вопрос я тоже мечтаю узнать ответ, - с нездоровым энтузиазмом отозвался Ханнинг. - Как только мы выберемся отсюда, я обязательно возьму образцы вашей крови для изучения. У нас есть всего несколько месяцев вашего исключительного положения, чтобы найти разгадку, но если удастся сделать это, уверен, я найду способ создать наконец поистине чистую кровь...

Он говорил так, словно и впрямь верил, что после сегодняшней ночи ничего не изменится. Он полагал, будто спокойно вернётся в свои лаборатории, небрежно замаскированные под смесь религиозного культа с обществом избранных, и продолжит делать своё дело во имя заблуждений, которые одни, безо всякого яда, травят разумы и души фанатиков, подобных ему. Вот только позволят ли ему безнаказанно продолжить те, кто поневоле стал его жертвами? Позволю ли я, когда жизни самых дорогих и близких стоят на кону?

- ...в этом и проблема, и одновременно непостижимая красота, - между тем увлечённо продолжал Ханнинг, не подозревая о моих размышлениях. - Удивительные механизмы, которые мы не в силах объяснить, парадоксальная противоположность эффектов от состава... Я уверен, здесь кроются важнейшие истины о человеческой природе, о нашем предназначении и месте в этом мире. И я верю, что мы способны превзойти собственную эволюцию и превратить её в революцию, стоит только найти правильный рычаг и надавить на него. Вы, мисс Кейтон, считаете меня безумцем и злодеем, но я-то знаю: будущие поколения возведут меня в ранг гения.

- Время покажет, - ответила Аманда, явно оставаясь при своём мнении.

Ханнинг снисходительно улыбнулся и не ответил, оставаясь при своём.

Час тянулся нестерпимо долго, но наконец он миновал. Ханнинг поднялся, чтобы приступить ко второй попытке чудотворного исцеления, однако у стола замер, разглядывая содержимое своего чемоданчика так, будто видел его впервые.

- Что там?.. - слегка обеспокоенные, мы поспешили следом.

- Кровь расслоилась, - ответил Ханнинг, правда не удивлённо, а, скорее, задумчиво.

- Это... ненормально? - с тревогой в голосе спросила Аманда, бросая короткий напуганный взгляд на меня. Однако Ханнинг не выглядел озадаченным, или напряжённым, или готовым вот-вот раскрыть наш обман.

- Напротив, - отозвался он отрешённо. - Клетки крови оседают вниз, сверху остаётся плазма с растворёнными в ней... веществами... - голос его затих на полуслове, и продолжать туманные разъяснения Ханнинг не стал, целиком погрузившись в себя.

- Ну, и что не так-то?.. - не выдержав, поторопил я его спустя полминуты.

- Всё так. Всё даже очень интересно. Я полагаю, если природа противоядия позволяет ему переноситься плазмой крови, это существенно повысит наши шансы, - с этим Ханнинг взял наполненный кровью шприц, оставшийся лежать в чемоданчике после первой неудачной попытки, и небрежно опорожнил его в свободную пробирку. - Если не вдаваться в подробности, которых вы всё равно не поймёте, могу сказать одно: использование плазмы существенно снизит риск осложнений. Если мои догадки оправдаются, то я почти могу поручиться за исход операции. Нет, конечно, ещё лучше было бы использовать сыворотку, однако здесь просто нет такой технической возможности...

Не могу сказать, что после столь понятных объяснений меня вдруг постигло какое-то озарение. Скорее, я чувствовал себя как никогда беспомощным, словно благородная девица, случайно забредшая в городские трущобы. Мы были вынуждены доверить жизнь Аннабель недавнему врагу и фанатичному безумцу, не в силах ни контролировать, ни даже осмыслить его действий. Во всей этой ситуации мы полагались лишь на то, что судьба Ханнинга сейчас зависела от успешности эксперимента ничуть не меньше, чем наша.

Стараясь не потревожить пробирку, на дне которой теперь скопилась тёмно-красная гуща, Ханнинг поочерёдно опустил в верхний слой две иглы и набрал в шприцы едва заметное количество мутновато-жёлтой жидкости. Тут же снял иглы, бережно сложил их в чистую колбочку и сменил теми, что уже использовал во время первой попытки.

- К сожалению, у меня не так много инструмента в запасе, - прокомментировал он свои действия, хотя никто и не требовал от него отчёта. - Придётся крысам довольствоваться малым. Мы ведь не хотим занести вашей сестре какое-нибудь бешенство, не так ли?

В ответ на эту реплику у меня невольно родилось замечание насчёт бешенства, и так имевшегося у Аннабель в избытке, однако озвучивать при Аманде неуместную шутку я не стал. А потом вспомнил, как Аманда всегда отзывалась о своей близняшке, и подумал, что с настоящей-то Аннабель я и вовсе никогда не был знаком.

Ханнинг повернул усыплённую крыску, прощупал её позвоночник. Раз, другой, потом зафиксировал нужную точку и осторожно, но вместе с тем уверенно вонзил в тельце самый кончик тонкой иглы. Медленно надавил на поршень, резко извлёк иглу, придавливая место укола тампоном, тотчас взялся за второй шприц. Ещё одна инъекция, и противоядие в крови.

Ханнинг отложил инструмент и выжидательно замер, неотрывно наблюдая за недвижимым телом.

- Судороги, - машинально констатировал он вслух, когда крысу меленько затрясло, и засёк время по карманным часам. - Одна... две минуты.

Приоткрыл один глаз, поднёс крысу ближе к лампе.

- Реакция зрачка на свет слабая. Пульс выше нормы. Дыхание стабильно.

Всё это он произносил спокойно и чётко, и, казалось, его вовсе не затрагивало то общее нервическое напряжение, которое охватило нас, наблюдавших за его действиями со стороны.

Выживет?.. Не выживет?.. Сработает ли противоядие?.. Выберемся ли мы отсюда?..

Тельце на столе сдавило спазмом, из пасти полилась какая-то мерзкая жижа, но крови в ней не было.

- Рвота, - всё так же невозмутимо констатировал Ханнинг, протягивая руку к стопке салфеток.

Аннабель брезгливо отвернулась, издав какой-то нечленораздельный звук. Я обнял Аманду за плечи и отвёл её на несколько шагов в сторону от стола. Она сопротивлялась, но без особого рвения.

- Пойдёмте, - мягко попросил я, подталкивая её в сторону дивана. - Вам лучше отдохнуть. Ханнинг позовёт нас, когда понадобимся.

Аннабель присоединилась к нам без колебаний.

Шли минуты. Ханнинг оставался у стола, всё так же что-то бормоча, измеряя, хмурясь и сверяя время. Четверть часа. Половина. Почти три четверти. И вот, наконец, когда Аннабель склонила голову на плечо сестры и принялась проваливаться в сон, а я неосознанно поглаживал ладонь Аманды и из последних сил рассеянно наблюдал за маячившим у стола силуэтом, Ханнинг вдруг встрепенулся, расправил плечи и с торжествующей улыбкой победителя направился к нам, держа что-то в сложенных лодочкой ладонях.

Я выпрямился, рядом вздрогнула Аманда, осовело подняла голову Аннабель. Ханнинг приблизился, и от выражения его лица сердце налилось надеждой ещё прежде, чем мы рассмотрели хрупкое тельце в его руках.

Крыска, ослабевшая, безвольная, но живая, смотрела на нас своими глазами-бусинками - обычными, по-крысиному тёмными, но лишёнными жуткой демонической черноты - и настороженно поводила маленьким носом.

- Жива?.. - робко, не веря своим глазам прошептала Аманда.

Ханнинг улыбнулся.

- Жива и вполне невредима. И... конечно, придётся ещё понаблюдать за примерностью её поведения, однако уже сейчас я могу предположить, что она полностью исцелена.

Глава 16

И вновь конец света переносится по техническим причинам.

Аркадий Давидович

Следующие несколько часов, несмотря на одержанную нами маленькую победу, стали едва ли не более напряжёнными, чем все предыдущие. Ханнингу удалось подтвердить результат на оставшихся двух крысах, хотя процесс восстановления каждый следующий раз проходил немного иначе. К тому же, у последнего из подопытных грызунов после операции отчего-то отнялись задние лапы и хвост.