Лишь только я успел подумать об Аманде, как увидел её. Девушка вынырнула из-за угла на другом конце галереи, будто спасаясь от преследовавшей её лавины: в сбившемся набок фартуке, запыхавшаяся, напуганная. Я хотел позвать её - но не успел: отдалённый женский визг приглушённым эхом раскатился под сводами галереи. Аманда оглянулась на бегу - и споткнулась, зацепившись ногой о край ковровой дорожки. Упала почти навзничь, тут же повернулась на спину, пытаясь приподняться на локтях, в страхе посмотрела куда-то назад, в тот коридор, из которого отчаянно бежала.

От кого?.. Кто мог преследовать её оттуда, из глубины дома?..

- Акко... - выдохнула Аманда, и от этого полувздоха-полустона меня мороз пробрал по коже, хотя я ещё не понимал, почему.

А в следующее мгновение мир обрушился.

Акко, мой родной Акко, души не чаявший в Аманде, чёрной бестией ворвался в галерею, распахивая над девушкой огромные крылья, - и развернулся, замахиваясь мощным хвостом, и стремительным ударом острого наконечника рассёк грудь Аманды. Девушка сдавленно вскрикнула, инстинктивно подалась назад, но не успела ни отползти, ни пошевелиться. Миг - и кшахар обрушился поверх неё, разъярённый, беспощадный, придавливая хрупкое тело к полу когтистыми лапами. Плоская морда с яично-жёлтыми глазами угрожающе нависла над лицом девушки.

Все эти короткие мгновения я стоял, сражённый шоком, и не мог, не желал поверить своим глазам.

Акко.

Акко.

Как такое могло случиться? Что эти мерзавцы сделали с ним?.. Как он мог предать Аманду?.. Её - хрупкую, нежную, лежавшую сейчас со вспоротой грудью в оковах когтистых лап...

- Нет!! - взревел я, чувствуя, как ярость вскипает и вырывается изнутри неукротимой бурей.

Кшахар резко обернулся в мою сторону, но с места не двинулся. Уже ослабевшая Аманда с трудом нашла меня затуманенным взором.

- Джер...

Внутренности скрутило в тугой узел.

Мой Акко. Моя Аманда.

- Нет, - прошипел я снова и, приготовившись к неравному бою, ринулся навстречу кшахару.

Отступление второе

АМАНДА

Я устала, обессилела от бесконечных побегов, поисков и нескончаемого напряжения, однако сейчас просто обязана была собраться. Мне предстояло побеседовать с Ханной Боуфорд, и в том, что разговор не окажется лёгким, я не сомневалась. Пожилая, нездоровая и забытая всеми родственниками, Ханна могла пролить свет на тайну моего спасения, всего одним словом наконец сложить разрозненные кусочки мозаики, но для этого я должна была сперва найти подход к ней - и задать правильный вопрос.

Надев передник и взяв в руки поднос с чаем, я кивнула управляющему, открывшему передо мной дверь, и несмело ступила в покои Ханны. Внутри, вопреки моим ожиданиям, оказалось светло и уютно. Не знаю почему, но я ожидала найти здесь унылый и затхлый полумрак. Для меня он будто служил неизменным спутником любой болезни.

- Это ты, Сьюзи? - прозвучал голос, и из дверей спальни показалась худенькая старушка очень противоречивого вида. Высокая причёска из тех, что вышли из моды в прошлой половине века, обильная косметика, которая подчёркивала нездорово острые черты её лица, руки с дряблой кожей и идеальным маникюром и пыльное выходное платье двадцатилетней давности.

Я постаралась не разглядывать Ханну слишком явно, улыбнулась, поставила поднос на стол.

- Свежий чай, мисс Боуфорд. И пирожные с заварным кремом, как вы любите.

Ханна тоненько рассмеялась.

- Брось, Сьюзи, к чему этот официальный тон. Ты ведь знаешь, я не люблю все эти светские условности.

Вот так. А ведь всего минуту назад управляющий уверял меня ровно в обратном, предостерегая от непростительных фамильярностей в отношении пожилой дамы.

- Никаких условностей, госпожа Ханна, - заверила я со скромной улыбкой.

Она погрозила мне сухим пальцем.

- Так-то лучше, голубушка.

- Как вы себя чувствуете сегодня?

- О, превосходно, превосходно. Знаешь, что лорд Стэнфорд пригласил меня вечером на семейный обед? Впрочем, конечно, знаешь. Небось хочет сосватать своего сына за нашу Лаурочку.

Лаура была младшей сестрой Ханны - это хорошо запомнилось мне из документов, которые мы изучали с Джером в последние пару часов. И так же отчётливо я помнила, что Лаура давно умерла - кажется, десять или пятнадцать лет назад.

- Наверняка это так, - согласилась я беззаботно. - Я думаю, любой лорд был бы счастлив просить её руки. Ваша сестра такая красивая, совсем как вы.

Ханна хихикнула, будто девчонка.

- Что есть то есть, - довольно подтвердила она. - К тому же, Лаурочка умна. Видала, как Марк на Элизу смотрит? Ни на минуту о ней не забывает. Всё потому, что Элиза тоже умная. А мужчины умных женщин привечают.

В этот момент я вознесла хвалу богам, поточу что мне наконец-то повезло. Ханна сама упомянула Элизу, мою бабушку, и теперь мне только и оставалось правильно развить тему.

- У вас, госпожа Ханна, вся семья умная. И у госпожи Элизы тоже. Вот господин Джонатан на госпоже Розалине почему женился?

- Почему? - растерянно уставилась на меня Ханна.

Я подняла вверх указательный палец.

- Потому что госпожа Розалина тоже умная, - выдала убеждённо.

- Да-а, - протянула Ханна задумчиво. - Вот только тёте, даже с её умом, всё равно не слишком повезло. И дяде, упокойте Боги его душу.

- Отчего это?

- Ну, а ты не знаешь разве эту историю? Вот дядя Джон: книги издавал, ради своих исследований куда-то за тридевять земель ездил; всё говорили, светило науки, гениальный ум... а он взял да и помер вдруг, в тридцать-то лет. Тётя Роза как раз на сносях осталась. Я, конечно, маленькая совсем была, но вот помню, как-то раз пришла в детскую, Элиза тогда только родилась, а тётя Роза сидит над колыбелькой и рыдает... она тогда отговорилась, будто бы у неё малышка приболела, а я вот сейчас думаю, это она не иначе как по дяде Джону погибшему убивалась.

Не по Джону, подумала я. По Элизе, по крохотной дочери, у которой наверняка обнаружила последствия жуткого эксперимента. Но возражать я, конечно, не стала. А Ханна нахмурилась вдруг, качнула головой.

- Ну да ладно, что это я всё о грустном. С Лаурочкой и Элизой никогда ничего подобного не случится.

- А почему господин Джонатан погиб? - спросила я быстро, прежде чем Ханна успела сменить тему.

Старушка посмотрела на меня недовольно, но потом всё же задумалась.

- Почём я знаю. Может, отравился чем в своей лаборатории. Он же вроде как ядами там занимался. А может, Конни его куснула, в отместку за издевательства.

- Куснула? - переспросила я непонимающе. Где-то внутри шевельнулась смутная тревога, вот только причины её я распознать ещё не сумела. - Конни?..

Ханна рассмеялась.

- Ну, да. Но ты не бойся. Конни, вообще, спокойная, да и тётю Розу слушается. Просто дядя Джон, если честно, в своё время не слишком хорошо с ней обращался. У него вон там, на заднем дворе, была яма, как раз рядом с лабораторией. И когда ему требовалась очередная порция яда, он загонял Конни туда. Там ещё какие-то штучки были, они вроде бедняжку угнетали, и поэтому дядя мог её яд беспрепятственно себе добыть. Эх, вот знаешь, Сьюзи, разное ведь говорят... Я один раз от матушки слышала, что дядя Джон на тёте Розе только из-за Конни и женился. А ты говоришь, ум. Бывает, и не в уме дело-то... Вот только лорд Стэнфорд пусть не обольщается: уж я-то его сыночка по десять раз со всех сторон проверю, прежде чем к Лаурочке своей подпущу.

И Ханна принялась красочно расписывать свою незаменимую роль в устройстве сестринской судьбы, только я, конечно, уже её не слушала.

Всё внутри меня скрутилось, стянулось, а потом вдруг распрямилось резко и опасно, как слишком перетянутая пружина. В голове легонько зазвенело, позвоночник обдало одновременно холодом и жаром. Мозаика сложилась. Теперь всё казалось таким неожиданно очевидным.